Анатолий Радов - Артефакт Online: Разборка [СИ]
— Мы вам весьма признательны за то, что вы убили Играриуса, — продолжает Строин с почтением в голосе. — Но в отсутствии своего врага, Рагут не преминет подмять нашу деревню под себя.
Понятно. Значит Рагут этот никакой не сообщник Играриуса, а даже наоборот — конкурент. Не знаю, быстро ли здесь передаётся информация, но видимо со дня на день следует ожидать этого самого Рагута в гости.
— Большая у него шайка? — спрашиваю.
— Три беса, джайн, два продажных гнома из соседних Лужков, и он сам, — вступает в разговор Барион, и в его голосе мелькают нотки страха.
Хотя мне его ответ не кажется таким уж пугающим. Я прикидываю логически, и выходит даже очень хорошо. У Играриуса было только пять бесов, по словам Ланкоруса. То есть отрядик намного уступающий по численности Рагутовскому, но он всё равно контролировал эти места. Получается, сам Рагут, как маг, намного слабее. Иначе бы давно взял власть в свои руки. С джайнами опыт есть, с бесами… по крайней мере, есть заклинание… ну, а против гномов… хм, Рык и его саррык. Да и Элю со счетов никто не списывает. Её ещё попробуй списать. Да, блондинко конечно, но насчёт стрельбы из лука любому брюнету фору даст.
Уголки губ невольно ползут вверх, но я вовремя выпархиваю из раздумий. Гномы смотрят на меня с огромным вниманием во все восемь глаз. Я хмурю лоб.
— Так. Понятно, — в моём голосе по максимуму мудрости и холодного спокойствия уверенного в себе воина. — Рагута мы уничтожим. В любом случае он будет мешать делу. Даже если не станет нападать на деревню, то уж точно захочет разграбить обоз.
— Вы имеете ввиду с бумагой, сэр Дэн, Агнур? — осторожно интересуется Грион.
— И с клинками, — я перевожу взгляд на него. — Что там в кузнице?
— Дело движется, сэр Дэн, Агнур. Попробовал сталь из последнего горшка, куётся очень мягко. Клинок буду делать из неё. Ночи глаз не сомкну. У меня вот насчёт руды вопрос. Мы её у болот добываем, а там тоже небезопасно. Вы бы приказали отрядить мне пару гномов из молодых в помощь, а-то наших засранцев работать и не заставишь. Всё мечтают о городской шикарной жизни.
Теперь уже улыбку сдержать не могу. Ну всё как в нашем мире. Надо же. А то, что мне тут уже доверяют командовать всем и вся, конечно, радует. Главный должен быть один.
— Хорошо, — киваю я. — Будут тебе помощники. Но простоев с клинками быть не должно. Через два-три дня мы отправимся в Кильгерд, и нам потребуется клинка три-четыре для начала.
— Извините, сэр Дэн, Агнур, — в голосе кузнеца ещё больше осторожности. — А откуда у вас человеческий рецепт изготовления стали?
— Сами понимаете, — говорю, выдержав паузу, — Это государственная тайна. Надеюсь не стоит напоминать, что бывает с излишне любопытными?
Все четверо гномов торопливо прячут глаза куда попало. Кто в пол, кто в стену, кто в свои колени.
— А как же мы тут без вас? — глухо спрашивает Строин, разглядывая правую штанину портков, сидящего рядом Бариона. — Ведь всегда найдутся нахлебнички. Может какую охрану выделите? Дело-то большой важности.
— Будет вам охрана, — говорю. — Оставлю несколько духов.
И чтобы Дорбина не влезла с глупым вопросом, вроде того — а где ты их возьмёшь, нежно наступаю на её ботинок кроссовком. Грион вскрикивает и растерянно смотрит на меня, а я торопливо возвращаю ногу на исходную. Ну бывает, ошибся, зачем кричать-то? Другой вопрос — а чего это твоя кузнечья нога делает в непосредственной близости от ноги Дорбины? Бес в ребро клюнул, что ли?
Я окидываю Гриона презрительным взглядом и тот нервно хватается за край стола, а его глаза бегают, как две перепуганные мыши.
— Да и вам самим стыдно не давать отпора. Сколько в деревне взрослых гномов мужского пола?
— Сорок три, — отвечает Строин. — Но так мы ж в магии не волокём ни шиша. Кто ж в трезвой памяти против некроманта-стихийника с ножами да топорами пойдёт?
— А хитростью не пробовали? Напоить хорошенько, а потом пьяного и порубить.
— Так зато с нас спросить могут. Пришлёт Оргонт стражей, да нас на рудники, а деревню спалят.
— Да чего вы так его бои… Кх. Правильно мыслите, — слава Дору, вовремя спохватываюсь, и заканчиваю с холодной ухмылкой. — Это была всего лишь проверка.
Чёрт! Думать же надо, когда говоришь. Щас как возгорится из искры пламя, и сам же в этом пламени поджаришься. Всё, никаких революционных новшеств, раз боятся, значит пусть боятся дальше. Тем более, мне от этого только выгода.
— Завтра дела и начнём. Ты, Барион, жди меня с утра у ближней мельницы, будем менять жернова на пресс. Ты, Грион, чтоб клинок сделал к обеду. А ты, Строин, принеси мне ещё один кусок пергамента… да, и вот ещё. А есть у вас тут где помыться по-чело… по-нормальному? Баня какая-нибудь, или вроде неё.
— Есть, сэр Дэн, Агнур, — стряхнув напряжение, оживляется Строин. — Конечно же есть. Такая банька, что ухх, не банька, а адское пекло.
— Ну, адское пекло это чересчур, — улыбаюсь я. — Тогда всё, совет объявляю законченым.
Я быстро встаю, и гномы подскакивают вслед за мною. Это хорошо, это значит уважают.
Глава 28
— Опасное дело ты затеял, — Фло «лечит» меня уже не первую минуту, возвращаясь по кругу к одному и тому же.
— Ничего опасного, — полусонно отвечаю я, приходя в себя после адского пекла местной баньки. По-нашему всё у них тут, с вениками из местного дерева с резными листьями, с плесканием водички на раскалённые камни. — Рожки стоят на чёртовых куличках этого мира, так что… справимся с Рагутом, а дальше, как по маслу. Ни один высший маг сюда всё равно не забредёт. Кому эта деревенька вообще нужна?
— Изгнанник вон забредал, — не унимается напея. — Чего он тут забыл по-твоему?
— Не забывай, что я и сам Изгнанник, — на моём лице появляется улыбка.
— В теории, — голос Фло снова становится спокойным и немного задорным.
— Тренировки и ещё раз тренировки, и в практике не отличишь. Завтра нужно, кстати, повторить. Схожу к мельнику, а потом снова на опушку. Нужно всё-таки научиться «облако пыли» одновременно с «молнией» творить.
В теле лёгкое покалывание, ощущение, что вешу меньше пёрышка, и я блаженно потягиваюсь.
— Фло, — прошу, — Подай пожалуйста пергамент и чернильницу.
Свиток с глиняной чернильницей взмывают со стула и по воздуху плывут ко мне. Хоть и не в первый раз уже такое вижу, а всё равно — удивляет. Беру чернильницу и тянусь к пергаменту, чувствуя тепло напеи.
— Ты же кстати можешь проявляться, или как там это у тебя? — приходит мне вдруг в голову.
Свиток тут же падает на пол и тепло перестаёт ощущаться. Лишь лёгкое колебание воздуха пробегает по пальцам. Ух, хорошо чернильницу успел взять.
— Фло? — спрашиваю осторожно и медленно тянусь к упавшему свитку.
Хм, обиделась, что ли?
— Но я же совсем не в том смысле. Я просто посмотреть на тебя хотел. Фло?
Я прислушиваюсь.
— Ты здесь? Нет, если не хочешь, я тебя не заставляю. Правда. Извини, если обидел.
Пожав плечами, разворачиваю пергамент. Телефон лежит рядом. Пока напея в «сотый раз» объясняла мне опасность затеи с бумагой, успел нарыть чертежи кривошипно-штамповочного пресса. Вроде такой должен размалывать луб на волокна с лёгкостью. Теперь всё это нужно будет перенести на кожу товарища лугового колта, чтобы уже с утра отдать пергамент Бариону.
— Фло, — говорю, тщательно срисовывая картинку с экрана. — Если ты будешь обижаться по каждому нелепому поводу и потом молчать по нескольку часов, я могу не успеть узнать какую-нибудь ценную информацию. Вот встретим внезапно Изгнанника и что тогда? Он же меня сразу расскусит… Фло?
— Ладно. Только не говори больше об проявлении, хорошо?
— Обещаю.
— Тогда слушай. Изгнанники приветствуют друг друга словами — аш, хой, брат, ударяя при этом правой рукой сжатой в кулак в район сердца.
— Сердце у них надеюсь там же, где у меня?
Напея смеётся.
— Там же.
— А что значит — ашхой?
— Будь славен.
— Получается — будь славен, брат? Ага, и удар в грудь. Круто.
Я кладу перо на пергамент и демонстрирую Фло приветствие в стиле Изгнанника.
— Похоже?
— Очень, — смех напеи снова звучит колокольчиком.
— А ещё что-нибудь.
— Ну, аш, тэк, значит — удачи. Так Изгнанники прощаются. Ашшра — смерть врагу. Я тебе уже говорила, это их боевой клич.
— Помню. Чёрт, у них же свой язык…
— Конечно, как и у всех нас. Только после войны маги запретили пользоваться расовыми языками и родовыми диалектами. Официальным стал язык магов. Так что не переживай, Изгнанники общаются на родном языке только в узком кругу, когда рядом нет чужих. А в остальное время, как и все остальные — на мажьем.
— Это тот, на котором мы говорим, как я понимаю, да? Рэльдорф сказал, что обучил меня ему, пока я валялся в коме.
